Примерно в 7 вечера в пятницу я позвонила Роберту Шлегелю – молодому технократу, заседающему в российском парламенте в качестве представителя от правящей партии «Единая Россия». Эта неделя начинается и заканчивается трехдневными выходными (1 мая и День победы), и многие москвичи на ней просто не прерывают отдых. И без того пустой город пустеет с каждой минутой. Поэтому мой звонок застал Шлегеля в шумном московском кафе.
Я поздоровалась с ним в ответ на его неофициальное приветствие, и спросила, что он думает об идее народного фронта.
Часом раньше премьер-министр Владимир Путин на конференции «Единой России» в Волгограде (бывшем Сталинграде), объявил о том, что в преддверии парламентских выборов декабря 2011 года он собирается создать народный фронт. Этот фронт, по словам Путина, должен включать в себя, разумеется, «Единую Россию», а также «другие политические партии, профсоюзные организации, женские организации, молодежные организации, ветеранские организации, в том числе ветеранов Великой Отечественной войны и ветеранов войны в Афганистане».
«О чем?» - переспросил Шлегель сквозь шум на заднем плане.
«О народном фронте. Путин формирует народный фронт».
Молчание.
«Алло?»
«Что это такое?»
Я прочла Шлегелю описание. Он засмеялся. Его явно не меньше моего удивило, что об этом было объявлено в 6 часов вечера перед праздничными выходными.
«Они специально это сделали, - сказал он и быстро поправился - То есть я считаю, что это очень своевременно. Они должны как-то объединить политически активных людей». После этого он сказал, что ему нужна пара минут на то, чтобы прочитать новости, и попросил меня написать что-нибудь хорошее.
Большая часть населения не узнает об этом до середины следующей недели. Так и было задумано, поскольку сам план нелеп. Начнем с того, что всех тех организаций, которые перечислил Путин, в сущности, не существует. И он сам, и заместитель главы его администрации Владислав Сурков постарались их выхолостить. Если какие-то из них сумели выжить и сохранить независимость, разумеется, они не будут никуда вступать. Скорее всего, летом и осенью неожиданно возникнет множество новых организаций, специально для «народного фронта» (ну и название, как будто из «Жития Брайана по Монти Пайтону»).
Если говорить серьезно, что в данном случае трудно, этот шаг – очевидная реакция на падение популярности «Единой России», которое показывают как опросы, так и плачевные результаты мартовских региональных выборов (в Кирове партию наголову разгромили коммунисты, год назад то же самое произошло Иркутске, несмотря на абсолютное господство «Единой России» в СМИ).
Впрочем, дело не в опросах. В конце концов, «Единая Россия» все равно победит – как говорят в России, «голоса нарисуют». Дело в легитимности, в том, чтобы убедить население, сытое по горло «Единой Россией», что Путин к нему прислушивается, что он хочет учитывать его мнение – если оно ему «близко по духу».
«Так происходит перед каждыми выборами», - говорит политический аналитик Маша Липман, которую новость так же поставила в тупик как Шлегеля. Она заметила также, что национальные фронты создаются в период кризиса, а в России уже вроде бы 20 лет многопартийность и конституция. «Каждый раз они изобретают новый трюк, чтобы сплотить сторонников. Это демонстрирует импровизированную природу российской политики», - подчеркнула она.
При этом речь всегда идет о довольно глупых трюках. В 2007 году «Единая Россия» начала слабеть, и чудовищно популярный Путин согласился поставить свое имя во главе партийного списка на выборах, в сущности, не баллотируясь и даже не вступая в партию. Эта недобросовестная попытка поделиться харизмой сработала: «Единая Россия» торжественно въехала в Думу, получив больше 64 % голосов, а последние остатки демократической оппозиции остались за пределами парламента. В 2008 году Путин опять помог партии, согласившись ее возглавить, но не вступив в нее, что подразумевало некоторое недовольство с его стороны. Фактически, его отзывы того времени о «Единой России» были не слишком лестными. В частности он заявил, что партия должна стать «более открытой для дискуссий и должна быть разбюрократизирована полностью», добавив также, что ее необходимо очистить от «случайных людей, преследующих исключительно цели личной выгоды».
С этим у него, впрочем, ничего не вышло. Недаром сильный и запоминающийся мем «”Единая Россия” – партия жуликов и воров», созданный блоггером и политическим активистом Алексеем Навальным, так легко и быстро прижился.
Согласившись возглавить партию, Путин заявил, что он хочет объединить «близких по духу» людей, которых связывает вместе «любовь к России». Эта риторика очень похожа на нынешнюю. По его словам, тогда его волновало «духовное единство народа». В российской политике подобные высказывания подразумевают обещание позаботиться об этом единстве. То же самое подразумевалось и в советские времена, когда всем приходилось голосовать за заранее определенного кандидата. Как эти кандидаты набирали больше 90% голосов, когда в стране было лишь несколько миллионов членов коммунистической партии? Создавался народный фронт членов партии и людей, в партии не состоящих – так называемый Блок коммунистов и беспартийных. Согласно книге 1967 года «50 лет Октября — торжество марксизма-ленинизма», эта концепция выражала «нерушимость морально-политического единства советского общества». На практике это значило, что голосовать всем придется в любом случае.
Впрочем, в то время существовало идеологическое обоснование, пусть и порядком изношенное, которое объясняло, почему нужно доверять коммунистической партии: «Опыт многолетней борьбы, опыт трех русских революций и коммунистического строительства убедил трудящихся в том, что у коммунистов нет других интересов, кроме интересов народа». Нынешняя правящая партия далеко от этого ушла, и у нее явно есть множество таких интересов, в том числе – но не только – недвижимость, бизнес, машины. Поэтому для нее привлекать голоса, создавая массовый народный фронт – все равно, что рыбачить с помощью гранаты.
Источник: Foreign Policy
