В минувшие выходные иногда казалось, что президент Путин хромает и страдает от боли, но в воскресенье он продемонстрировал свою коронную чванливость, утверждает The New York Times в репортаже с саммита АТЭС. На финальной пресс-конференции Путин дал отпор политическим противникам, которые посмеялись над его полетом на мотодельтаплане, поясняют журналисты Дэвид Хершенхорн и Стивен Ли Майерс.
Отвечая на вопрос журналиста "КП", Путин заявил, что за ним не последовали только слабые птицы. "Он явно упивался этим моментом и превратил историю с журавлями в притчу, означающую: его жесткий контроль и сильное лидерство удерживают Россию от сползания в хаос", - комментируют журналисты.
Путин заметил, что отчасти виноват и пилот: он слишком быстро набирал скорость и высоту, птицы не могли его догнать. Но в дурную погоду пилот вынужден набирать высоту стремительно - иначе машина опрокинется, заявил российский президент. "Это слегка завуалированное описание его представлений о себе как о верховном руководителе России, а также отголосок его речи в Госдуме незадолго до парламентских выборов - призыва сплотиться вокруг него, чтобы, образно говоря, лодка не опрокинулась", - вспоминают авторы.
Газета комментирует и другие высказывания Путина на саммите АТЭС: он подчеркнул горячее желание России значительно расширить деловые и торговые связи с дальневосточным регионом.
"Чванливость Путина ощущалась и в отношениях с США. За несколько дней до саммита он ввязался в избирательную кампанию в США - назвал Обаму честным и отчитал Ромни. Но по сирийскому и иранскому вопросам он дал отпор администрации Обамы и ее высшему представителю на саммите - госсекретарю Клинтон", - повествует газета. Во Владивостоке Клинтон и Путину урегулировать разногласия не удалось, замечают журналисты.
Источник: The New York Times
