Режиссер Наталья Бондарчук: Никогда не убиваю в человеке творца

В конце февраля заслуженная артистка России Наталья Бондарчук представила в Минске свою новую режиссерскую работу - художественный фильм "Гоголь. Ближайший". Премьера прошла в столичном кинотеатре "Москва". Показать свое новое кино Бондарчук обещала белорусам еще в ноябре прошлого года, когда приезжала на XVII Минский международный кинофестиваль "Лістапад". Наталья Сергеевна с удовольствием общалась с журналистами, много и интересно рассказывала о жизни, творчестве и своей известной семье…

 

 

Я хожу из-за своих друзей. Пока мы живы, нужно говорить друг другу хорошие слова, потому что снимать безумно сложно, я сама кинематографист и знаю, что это такое. Например, в рамках "Листопада" я пришла на фильм "Смерть в пенсне или наш Чехов", с участием Елены Драпеко и Евдокии Германовой. Конечно же, я пришла на просмотр из-за девчонок!

 

 

Я должна чувствовать дыхание зала!

 

 

Еще бы! Жуть! Помните мультфильм "Фильм, фильм, фильм" и момент, где режиссер сидел и колотился вместе со съемочной группой…

 

 

Безусловно! (смеется.) Сердце выскакивает…

 

 

Вообще, я усмотрела одну тенденцию, которую назвала бы одним словом – ностальгия. Причем это ностальгия по прошедшему. Фильм "Смерть в пенсне или наш Чехов" спрашивает, "а кому сегодня нужен Чехов?" А Гоголь, Пушкин? Кому? И вдруг находятся люди, готовые отдать свою жизнь за то, чтобы осталось то лучшее из культуры 18, 19, 20 века…

 

Да, безусловно. И хочу сказать, что я снимаю не рейтинговое кино, действительно, никому не нужное. И я имею в виду не зрителей. Зрителям как раз все это нужно. Куда бы я ни приехала, всегда слышу: "Мы хотим видеть нормальное кино!" А что значит – нормальное? А это значит – люди хотят и поплакать, и посмеяться!

 

Именно такое нормальное кино и было представлено у вас на "Лістападзе". Но судьба всех этих фильмов незавидна в России, но завидна в Беларуси, потому что здесь присутствуют категорически разные позиции в отношении проката. В Беларуси кинотеатры не отдали в руки дельцов. А если какой-то коммерческий элемент и есть, то его процент небольшой. В основном же это государственные кинотеатры.

 

В России продано все с такими названиями, как "Родина", "Победа" и так далее… В Волгограде на кинотеатрах висят амбарные замки и они уже даже не функционируют как кинотеатры. А, выпустив джинна из бутылки … Американский кинематограф очень плохого пошиба, под который можно жевать попкорн, наш кинематограф можно не смотреть, а, извините, хавать.

 

 

Безусловно. Вообще, я нахожусь в очень плотном контакте с молодежью и детьми, поскольку руковожу детским театром "Бемби". Мои собственные дети прекрасно меня знают и постоянно подсовывают мне современные фильмы, говоря при этом: "Мам! Конечно, тебе этот фильм может не понравиться… Но там такая склейка!"

 

 

Они делают своего рода "подкоп". В результате я смотрю самую разную лабуду только из-за этой самой склейки. Но я хочу отметить, что отношусь к той категории людей, которые с восторгом посмотрели "Аватар". Я его смотрела три раза. И по совету многих, на девятиметровом экране. Я сидела на десятом ряду и при этом могла видеть каждую пушинку…

 

Когда мне говорят, что "Аватар" - это развлекательная картина, то я отвечаю: "Ничего подобного! Джеймс Камерон является крупнейшим кинематографистом, который восемь лет ждал этих технологий! И он создал другой мир, другую цивилизацию". Этот человек романтизирован невероятно!

 

Также для меня симпатичны и обитатели его планеты, которые идут не тупиковым путем технического усовершенствования, а путем развития своих сверхспособностей! Поэтому я считаю "Аватар" фильмом о будущем.

 

 

Безусловно, я смотрю фильмы Феди. Но в чем вся суть? Его "9 роту" я посмотрела с диким восторгом, прямо до слез. Второй фильм "Обитаемый остров" относится к разряду политической фантастики, которую я очень не люблю. Когда Андрей Тарковский снял "Сталкера", то потом он еще два раза его переделывал. И я поняла почему – он убирал все это, политическое, потому что его всегда интересовали проблемы человеческой совести.

 

Также я поняла, что очень важно то, с кем ты смотришь фильм. Когда я смотрела "Сталкера" в юношеской аудитории, которая просто осмеяла, то я тоже подумала: "Ой, какой ужасный фильм ты сделал, Андрей… Какой кошмар!" Потом, уже в другом месте, когда я посмотрела все семь фильмов Тарковского подряд, то поняла, какие же это на самом деле гениальные картины! В "Сталкере" эта комната, где исполняются желания… А вдруг ты подумаешь о том, сокровенном, о чем не можешь даже высказать, и оно материализуется? А вдруг материализуется не то, что ты задумал, а то, что живет в твоем подсознании? И оно окажется ярче того, позитивного момента, на который так хотелось настроиться.

 

Что касается "Обитаемого острова", то больше всего мне понравился фильм о фильме, который в дополнительных материалах. Я подумала: "Бедный Федя! Что он такое перенес, чтобы все это снять, создать…" Но я не воспринимаю такие фильмы.

 

Я поздравила его с большой работой. Я никогда не убиваю в человеке художника и творца.

А образ, который играл сам Федор, был мне интересен, потому что он был креативен. Федор вообще потрясающий артист, вы заметили? И я бы внесла в эту картину еще больше юмора.

 

В фильме "Пятый элемент" мне больше всего понравился эпизод с китайским ресторанчиком… Супербудущее и китайский ресторанчик! Или другой эпизод – комната будущего: в полтора метра площадью, в которой просто невозможно жить, с холодильником… и кошкой!

 

Чуть не потеряла ее…

 

 

Ради идеи. Мы ведь, славяне, - ради идеи живем всю жизнь. А кто же, если не мы? Тогда вообще не будет возможности говорить с молодежью на важные для нас темы. Например, Пушкин и понятия чести, достоинства... Это очень современная тема творчества и зависти, которая всегда и везде будет, куда бы мы не ушли… Как только кто-то выходит в лидеры, при чем неважно где, ему тут же начинают завидовать. И действительно… Эту тему Пушкин замечательно описал в своем произведении "Моцарт и Сальери". Поэтому, сколько буду жива, столько буду на эти темы снимать…

 

 

Да. Я, как всероссийская попрошайка: Подайте Пушкину на рубашку!.."

 

 

Конечно!

 

 

Нет, знаете, есть совестливые люди, которые хоть копеечку, но дадут. Но именно копеечку, а здесь рубль нужен… Но, конечно, понятно, что это дело государства – поддержка таких картин. Но пока нашему государству не до этого.

 

Например, я полтора года выпрашивала крошечные суммы на фильм о моем отце, Сергее Федоровиче Бондарчуке к его 90-летию. Причем, когда пришел Авдеев, министр культуры, просто потрясающий человек, то даже он ничего не смог сделать со всей своей командой, чтобы я вовремя получила эти средства.

 

И я их получила… Через два месяца после юбилея… А сейчас я заканчиваю фильм об отце. Уже второй. Первый фильм, слава богу, был профинансирован телеканалом "Культура", за что им спасибо. Также спасибо и Министерству культуры, поскольку Авдеев просто дожал этот момент, но чего это стоило…

 

 

Да, в знаменитой мастерской Сергея Герасимова и Тамары Макаровой, которую закончили мои родители. Это была светлейшая пора. Наша группа называлась курсом четырех Наташ.

 

Когда Герасимов нас собрал, впереди всех была девочка с белой косичкой, которая сказала: "Здравствуйте. Меня зовут Наташа. У меня очень смешная фамилия – Белохвостикова".

 

 Следом за ней встает следующая девочка со стрижкой и говорит: "Здравствуйте! Я тоже Наташа и у меня тоже смешная фамилия – Гвоздикова". Встает третья девочка: "А я Наташа Аринбасарова!" Потом встала я и говорю: "Фамилия у меня не смешная – Бондарчук, но я тоже Наташа".

 

С нами учились также и Оля Прохорова, Надя Репина, Нина Маслова, Ира Азер, Коля Еременко и Талгат Нигматуллин, Вадим Спиридонов.

 

К сожалению, наши мальчики первыми ушли из жизни. Когда мы собираемся, то из мальчишек приходят только Юра Николаенко и Толик Переверзев. Все… Один за другим все уходят, уходят, уходят…

 

Мне очень повезло сразу, потому что я попала в руки самых знаменитых и интересных режиссеров. И прежде всего, это Андрей Тарковский. На съемочную площадку "Соляриса" я пришла очень юной и полностью доверяла режиссеру, но кое-что уже могла, потому что в ГИТИСе сыграла 400 ролей, причем самых противоположных. Но мало кто знает – тут я хочу признаться тем, кто меня видит и слышит: я могу играть острохарактерные роли, но об этом никто не знает, кроме тех людей, которые приходит на спектакли моего театра, в которых я играю атаманшу. Вместе со мной на сцену выходят 50 разбойников – маленьких детей в возрасте от 3 до 6 лет. Также на втором курсе я играла Тоню Прокоповну ("За двумя зайцами") так, что Герасимов хохотал, чуть ли не падая с кресла.

 

А сейчас у меня уже этого нет. Меня почему-то все считают ну очень серьезной дамой. А я люблю пошкодить…

 

 

Нет, но может еще получится. На меня сегодня даже белорусские кинематографисты смотрят и думают: "А вдруг она и это потянет?" И потяну!

 

Но вернемся к актерской профессии… Когда я иду по Мосфильму и смотрю на фотографии (у нас все этажи заполнены фотографиями) и не могу найти ни одной фотографии, на которой был бы изображен человек, которого я бы не знала лично … Я всех их знала, кроме Эйзенштейна, Пудовкина – они были еще до моего рождения. А так – я даже Любовь Орлову помню.

 

Хочу сказать, что актерская профессия очень зависима и трагична… Уходят возраст, возможности, зрительские интересы… Невероятно трагичная!

 

Я была еще совсем крошкой, когда к папе и маме приходили Николай Рыбников, Алла Ларионова, Клара Лучко. Но эти фамилии нынешней молодежи вряд ли о чем-то говорят. Но если мы назовем фамилии Сережи Безрукова, Ани Снаткиной и еще десяток фамилий, то реакция будет сразу же: "Ой, я знаю!"

 

Когда на экраны вышла "Молодая гвардия", то Любку Шевцову знали все. Когда вышел мой фильм "Детство Бемби", его сразу просмотрели три миллиона детей – за три недели проката! А назовите какой-нибудь блокбастер, который сегодня имеет такой объем проката! А ведь "Детство Бемби" - это детский фильм, сказка. Вот как раньше работал у нас прокат! А мы взяли и погубили его… Правильно говорят – ломать не строить…

 

У нас была немного странная мастерская, в которой Герасимов разрешал нам читать запрещенные стихи. Например, я читала "Поэму конца" Цветаевой, декламировала Пастернака. Также втихаря нас возили в Белые столбы, в кинофонд, и показывали "Ребенок Розмари" Романа Поланского и другие запрещенные в советское время фильмы.

 

 

Да. Нас воспитывали на разнообразном кинематографе, который нам разрешал смотреть сам Герасимов.

 

 

Герасимов любил повторять: "Вы можете играть все, кроме двух вещей – контрреволюции и порнографии!" То есть то, к чему мы сегодня скатились окончательно.

 

 

По-разному. У нас своеобразная критика… Она художников не любит. Им главное усмотреть что-то. Что же касается Тарковского, то, как говорят, лежачего не бьют. Фильм "Солярис" .

 

Там, вообще, страшные вещи были. Но он все же вышел потом. Но так как уже Гран-при присудили на Каннском фестивале, то что уже говорить плохое про фильм? Поэтому говорили более-менее хорошо.

 

А как ругали Владимира Мотыля за его фильм "Звезда пленительного счастья"… Сильно досталось… А сегодня? Кто смотрел, тот знает, какой это изумительный фильм.

 

 

Не знают очень теплого Сергея Бондарчука, совестливого. Он жил собственными фильмами.

 

Когда я снимала свою сводную сестру Алену в фильме "Живая радуга", то она сказала: "Знаешь, Наташа, нас с Федей ведь отец тоже практически не видит и не говорит с нами, а как-то даже сказал, что ему не до нас!" Но, конечно же, ему было до нас, но вы только представьте себе, что это такое – снять "Войну и мир"… Папа не просто перечитал это произведение. Он перечитал всего Толстого. Тогда ему Шолохов сказал: "Это собрание сочинений поднять сложно, не то что переработать! А экранизировать! Сережа, что ты делаешь?!"

 

И на съемочной площадке "Войны и мира" у отца была клиническая смерть. Это сильное напряжение, человек полностью всего себя положил на алтарь кинематографа. В конце концов фильм, сделанный с таким трудом, вышел на экраны. И началось… "Ой, это же не Наташа Ростова – у нее голубые глаза!.. Пьер должен быть моложе… А Тихонов вообще кошмар какой-то…"

 

Как вы думаете, Леша, кого он хотел снимать изначально в роли Болконского? До Тихонова и Смоктуновского? (смеется.) Космонавта… Титова. Почему? Потому что Болконский в свое время очень увлекался идеями Циолковского, бессмертием человеческого атома… А затем Болконский уходит из жизни. И с этого перехода в иной мир и того, что космонавт видел Землю "оттуда" и начинается фильм. Именно поэтому он и хотел взять космонавта.

 

И обо всем этом и обо всех своих идеях мой отец и рассказывает в моем фильме. Таким отца ведь тоже не знали? А насколько был масштабен подход отца к различным темам? Это действительно был космический человек…

 

 

Моя мама – Инна Макарова, а мама Феди и Алены – Ирина Скобцева, вторая супруга отца, с которой он прожил вместе гораздо больше лет. С моей мамой он прожил десять лет. Как я про них говорю – мальчик с Белоозерки и девочка со станции Тайга встретились только для одного – чтобы родилась я.

 

И тогда я ощущала гигантское тепло и то, что он очень переживал по поводу того, что часть жизни мы прожили, не встречаясь. Иногда, обнимая меня, он плакал. То есть я ощущала с его стороны какое-то чувство вины. И это немножко нам мешало. А потом оно стало уходить – в момент нашей совместной работы над "Пошехонской стариной" и "Бемби". Но вообще, человек такого масштаба, который я чувствовала всегда, жертвует своей личной жизнью…

 

 

Титанически работать… Я очень люблю работать, особенно с первоисточниками. Вы только представьте себе, что я сама написала сценарий и к своему фильму о Пушкине, и к картине о Гоголе! Сколько я должна была для этого хотя бы прочесть? И у меня исторически все верно. Ни один историк не придерется! Как и в фильмах отца, о чем он сам также говорил. Потому что за результатом стоит ежедневный труд. Ты ищешь и ты находишь. Иногда для того, чтобы сделать маленькую сноску, приходится прочитать целый том.

 

 

Мне? Нет. Мне безумно интересно. Я очень люблю музыку, мой сын Ваня – композитор. Это мой сын от первого брака с Николаем Бурляевым. Сейчас мой муж - Игорь Днестрянский, а с Колей мы прожили вместе 17 лет.

 

 

Я знаю. И хочу сказать, что когда мы с ним расстались, то наши отношения улучшились, а не ухудшились. Так бывает… Он просто идеальный отец. Но речь не о нем, а о Ване, который был фактически как амфибия. И когда он плавал, я включала музыку Вивальди.

 

В девять лет у него появились первые композиции и первый синтезатор. Свои произведения он играл уже с пяти-шести лет. Затем поступил в центральную музыкальную школу, стал композитором. Последний фильм, к которому мой сын написал музыку, – первая часть фильма "Мы из будущего". Также он написал музыку и к фильмам о Пушкине, Гоголе. У него очень много фильмов. Также его приняли в Союз кинематографистов.

 

А моя дочь, Маша Бурляева, актриса в театре Маяковского. Также у нее есть свой маленький оркестрик. А еще она поет и сочиняет стихи. Представляете, как удобно – Маша пишет стихи, а Ваня – музыку. Но Ване постоянно некогда и сестре приходится выклянчивать из него эту музыку.

 

 

Я им доверяю. У меня постоянный оператор Маша Соловьева, которая входит сегодня в пятерку лучших операторов России. С актерами мы постоянно репетируем, даже ночью.

 

 

Безусловно! Я люблю сначала представить себе тех, кто у меня будет, а потом уже писать. То есть я уже вижу актера, вижу его характер и странности. В актерской профессии все не просто линейно, а непредсказуемо. И чем поведение актеров на площадке более непредсказуемое, тем ценнее они должны жить…

 

 

Я люблю творческих людей и сотворчество.

 

 

Совсем недавно в моем фильме прозвучала такая фраза, может быть она печальна… Ее говорит Сережа Соловьев: "Я последним снимал Алену Бондарчук и год не знал, что она смертельно больна. Это говорит о том, что мы ни на кого не должны перекладывать ответственность за то, что мы делаем и за то, как мы живем".

 

 

Да… Самостоятельность и служение культуре в самом высоком смысле.

 

 

Получается, что так. Но я никогда об этом не думаю и не жалею…