Красное и черное

Каждый год, ближе к ноябрьским праздникам, в России разгорается спор о том, каким днем календаря считать 7 ноября – красным или черным. В учрежденном недавно празднике 4 ноября россияне разбираются плохо. Для верующих это день Казанской иконы Божией Матери, для более широкого круга – день освобождения Москвы от поляков. Но большинство вспоминает о Дне народного единства в основном потому, что этим вечером в электричках бьют "черных". А вот Октябрь знают неплохо почти все, или хотя бы что-то слышали о нем.

Состояние страны сегодня таково, что даже столь давнее событие побуждает спорить чуть ли не до драки. Почему? Ведь почти сто лет прошло...

На рубеже октября-ноября всегда впадает в юношескую активность Геннадий Зюганов. В последние годы его иногда можно увидеть выступающим на митинге в буденовке. Думаешь: сейчас сойдет с трибуны, прыгнет на коня и, вертя шашкой, поскачет сечь головы буржуям, которые финансируют КПРФ... Митинги КПРФ молодеют. На них все больше студентов, которые на следующий день пойдут на митинг другой партии. Что делать, стипендии на жизнь не хватает...

Другой лагерь, активно обсуждающий тему Октября, считает эту дату черной, знаменующий порабощение и поругание страны злобными инородцами.

И, наконец, третья обширная группа граждан, для которых Октябрь также черный месяц, скорбит о свободах, утраченных Россией после революции, о жертвах террора.

Большинство современных политиков, споря об Октябре, выборочно приводят аргументы из арсенала всех трех лагерей. Но споров от этого не становится меньше, и градус не снижается. Почему? Неужели через 100 лет поговорить не о чем?

Возможно, интерес к теме Октября остается таким живым и массовым, потому что россияне не чувствуют себя жителями страны, в которой все "устаканилось". Россия "беременна" если не социальной революцией, то каким-нибудь другим громким "хлопком", который потрясет основы.

Несправедливость пропитала страну сверху донизу. Люди почти единодушны в своем презрении к власти, к управленческому классу. Пожалуй, только в этом и достигнуто "народное единство", день которого мы должны праздновать 4 ноября.

Есть и другая проблема, под тяжестью которой страна уже сегодня трещит по швам.

Аккурат к празднику суд вынес приговор по трем громким делам. Прямо накануне 4 ноября к 17 годам заключения приговорен уроженец Грозного Ахмедпаша Айдаев за убийство болельщика "Спартака", сотрудника ВГТРК Юрия Волкова. На днях Мосгорсуд дал 20 лет уроженцу Кабардино-Балкарии Аслану Черкесову за убийство еще одного болельщика "Спартака" – Егора Свиридова. А 28 октября огласили приговор по делу о массовых беспорядках на Манежной площади, поводом для которых стало убийство Свиридова. Пятеро фигурантов дела получили от двух до пяти с половиной лет тюрьмы.

Тем временем, в Москве прошел очередной митинг националистов под лозунгом "Хватит кормить Кавказ". Организаторы митинга, предвидя, что большинство участников составит праворадикальная молодежь, повесили на входе плакат: "Флаги "Единой России" запрещены". Лидер московского отделения ДПНИ заявил, что дотационный Северный Кавказ "кормится за счет русского населения", и винить в этом надо федеральный центр. Каждый следующий выступавший, помимо лозунга "Хватит кормить Кавказ", призывал толпу скандировать "Долой партию жуликов и воров" – так они называют "Единую Россию".

Перед нами две крепнущие тенденции, два поезда, бегущие навстречу друг другу. Кто их остановит? Может быть, президент, который, выступая в конце октября в стенах факультета журналистики МГУ, призывал гостей с юга вести себя в новой местности с учетом местных традиций?

Социологи утверждают, что уже больше 60 % россиян славянской национальности высказывается за "сброс" Кавказа. Что может произойти после этого, мало кого волнует. Важно быстрее отгородиться от горцев укрепленной границей и вышвырнуть из страны их соплеменников. Можно только догадываться, какие эмоции пробуждает лозунг "Россия – русским" у жителей Татарстана, Башкирии, Калмыкии и других субъектов Федерации, где местные народы любят кавказских гостей примерно так же, как их любит 60 % русских.

С каждым годом национальный вопрос обостряется, перерастая в угрозу безопасности страны.

На этот вызов российская власть отвечает планом очередной победы "Единой России".

Первый срок Владимира Путина был его "медовым месяцем" с народом. Россия выздоравливала от Ельцина. Путин много работал над тем, чтобы остановить распад Федерации, и он был остановлен. Во многом для этого и была создана правящая партия под говорящим названием "Единая Россия".

Вопрос – в "качестве" этого государства, выросшего на месте расползающейся ельцинской России. Депутат Госдумы Геннадий Гудков видит перемену в том, что до Путина капитал контролировал государство, а при Путине государство подчинило капитал себе. И подчеркивает, что справедливости от этого не прибавилось.

Именно вопрос социальной несправедливости пришел на смену проблеме регионального сепаратизма, для преодоления которого создавалась "ЕР". Во время второго срока Путина и президентства Медведева появилась "новинка". До них война между русскими и кавказцами сводилась к тому, что русские усмиряли чеченских сепаратистов, не желавших жить в русском государстве. Теперь громко заговорили и иногда действуют русские, не желающие жить в русском государстве на условиях кавказцев.

У нынешнего государства много вредных свойств, одно из которых – глухота к происходящему в стране. Вот исторический пример: князь Юсупов был не последним человеком в стране, а вот шума приближающегося броневика не расслышал. Слух вернулся к князю только при залпах "Авроры", а через год он был уже в Лондоне.
Эхо залпов "Авроры" сегодня, пожалуй, слышнее, чем на закате советской власти. Большинство догадывается: происходящее добром не кончится. Кремль может не расслышать, как приближается броневик, с которого выступает некий человек с доходчивыми лозунгами. Когда он появится, то вряд ли одолеет Кремль, но спор их может дорого обойтись стране.

Место на броневике пока пустует, герои "Русских маршей" на кандидатов в национальные лидеры не тянут. Но со временем на броневик обязательно кто-нибудь влезет.