Геронтократия на марше

В стране, где несменяема в последние полтора десятилетия не только власть, но и «несистемная» оппозиция, термин «геронтократия» наверняка возродится Президент Владимир Путин внес в Госдуму законопроект, позволяющий высшим чиновникам в России оставаться на службе до достижения ими 70-летнего возраста. Раньше предельными были 65 лет – именно до этого возраста могли доработать госслужащие, занимающие руководящие должности. Да и то - с личного дозволения президента. Эксперты отмечают, что это решение закрепляет и так уже сложившуюся в последние годы практику. А оппозиционеры предлагают Владимиру Путину просто перенести рабочий стол в Мавзолей и «работать вечно».

Как отмечается в пояснительной записке к законопроекту, внесенному в Госдуму президентом, данное решение принято «в целях сохранения на гражданской службе высококвалифицированного руководящего кадрового состава». Авторы документа отмечают, что «законопроектом предусматривается, что федеральному государственному гражданскому служащему, замещающему должность категории «руководители» <...> срок гражданской службы может быть продлён по решению президента РФ до достижения возраста 70 лет». В связи с этим пресс-служба главы государства напоминает, что ранее предельный возраст пребывания на государственной гражданской службе не мог превышать 60 лет. А продлевать работу чиновников можно было только до 65 лет.

«Реализация предлагаемого законопроектом подхода соответствовала бы общей тенденции, закреплённой законодательством РФ в отношении судей, прокурорских работников и сотрудников Следственного комитета РФ, предельный возраст пребывания которых в занимаемых должностях составляет 70 лет», - уточняется в релизе. И это действительно так. Предельный возраст постепенно повышался в период президентства Владимира Путина, а особенно – во время пребывания на посту главы государства Дмитрия Медведева. В частности, были изменены возрастные ограничения для глав основных судебных инстанций, таких как Конституционный и Верховный суды.

Что касается высокопоставленных чиновников, то прецедент создал бывший вице-премьер Виктор Зубков. Фактически его предельный возраст был превышен в конце 2011 года. Однако он доработал без всяких вопросов со стороны оппозиции или органов юстиции в правительстве до завершения полномочий кабинета Владимира Путина.

Что касается самого президента, то его этот законопроект не касается, потому что предельный возраст для главы государства регулируется другим законодательным актом. Так что последовавшие за опубликованием информации о внесении в Госдуму законопроекта комментарии со стороны ряда оппозиционеров, заявивших, что Путин намеревается править «пока его ногами вперед из Кремля не вынесут», пока явно преждевременны. Скорее, было бы корректно говорить о том, что действующий президент намерен работать с престарелой командой, и дает знать своему окружению, что даже наиболее старые из них могут не опасаться в ближайшее десятилетие лишиться государственных постов. А молодежь в управленческой системе Путину, судя по всему, не очень и нужна. В отличие, кстати, от Дмитрия Медведева, в чей период пребывания на посту президента средний возраст государственного служащего снизился на несколько лет.

Неэффективный вариант такой системы, когда обществом управляют старейшие, традиционно называют в политологии последних десятилетий «геронтократией». Особенно часто этот термин использовался в отношении позднесоветской системы периода правления Леонида Брежнева, и так называемых «гонок на катафалках», когда один за другим умирали его соратники и преемники: Константин Черненко, Юрий Андропов. Что, кстати, и стало в значительной мере причиной для установления предельных возрастов для госслужащих, по примеру некоторых стран Западной Европы и даже коммунистического Китая. Теперь же, по мере фактической отмены этих ограничений, явно не связанной с тем, что в России якобы серьезно повысилась продолжительность жизни, термин «геронтократия» наверняка возродится. И станет одной из наиболее емких, кратких и понятных характеристик действующей политической системы в стране, где несменяема в последние полтора десятилетия не только власть, но даже лидеры «несистемной» оппозиции.