Минувшая неделя основательно добавила остроты к ощущениям исторических развилок, в которых находится страна. Экономический манифест кандидата в президенты и действующего премьера Владимира Путина и ряд других его выступлений и поручений наложились на итоги года, наконец-то опубликованные второго февраля МЭР. Столкновение желаемого и действительного оказалось весьма примечательным. В зеркале статистики хрупкость и противоречивость экономической динамики отразились вполне наглядно.
По оценке Минэкономразвития, посткризисное восстановление в основном состоялось. ВВП за год вырос на 4,3%. Ускорения роста, однако не наблюдается, темпы его аналогичны результатам 2010 года. При этом аналитики министерства вынуждены констатировать, что в декабре рост российской экономики приостановился: со снятой сезонностью к предыдущему месяцу увеличение ВВП оказалось нулевым против 0,3% в ноябре. Торможение показало и сопоставление его объемов в декабре-2011 к декабрю 2010 – 3,8%.
Годовые темпы ВВП были обеспечены ростом обрабатывающих производств (6,5%), строительства (5,1%), сельского хозяйства (22,1%). Со стороны спроса налицо повышение вклада потребления и инвестиций, а также прироста запасов. Высокая динамика импорта, в свою очередь, резко снизила вклад в динамику ВВП чистого экспорта. По официальным расчетам, он и вовсе стал отрицательным.
Эксперты, прежде всего, обращают внимание на качественную сторону роста. Во-первых, ощутимо сократились индексы промышленных производств: в 2010 году общий для сектора насчитывал 108,2%, для обработки – 111,8%; в 2011 году соответственно 104,7% и 106,5 процента. При этом инвестиции в основной капитал прибавили незначительно – 106,0% в 2010 году и 106,2% - в 2011-ом. При прочих равных условиях такая динамика показателей промышленности и инвестиций обычно является прологом к замедлению ВВП.
Во-вторых, хотя основным фактором посткризисного восстановления остался потребительский спрос, в 2011 году он практически полностью был основан на снижении чистых сбережений населения и высокой доступности потребительского кредита. Так, оборот розничной торговли за год вырос на 7,2% (в 2010-ом – на 6,3%), объем платных услуг населению на 2,9% (в 2010-ом – на 1,5%). В то же время, темпы роста реальной заработной платы упали до 3,5% (в 2010-ом они были 5,2%), а реально располагаемых доходов населения до 0,8% с позапрошлогодних 5,1%. Сокращение на 0,5 млн. человек безработицы и на 19,3% задолженности по заработной плате образовавшийся дисбаланс в структуре источников спроса не компенсируют.
Между тем, кредитная накачка спроса (в 2011 году займы и ссуды населению выросли на 35,9%) вряд ли сможет повторить такие же скорости2 . Банки сталкиваются как с растущими рисками (необходимостью формировать допрезервы), так и с управляемым дефицитом ликвидности. Кредитные портфели в 2012 году будут расти темпами ниже прошлогодних, что опять-таки скажется на более скромных показателей экономической динамики в целом.
3 февраля Банк России оставил без изменения уровень ставки рефинансирования и процентных ставок по собственным операциям. Многие эксперты полагают, что в выборе траектории денежно-кредитной политики регулятор взял паузу: прежде всего, необходимо выяснить, насколько временным может оказаться эффект от значительного январского замедления инфляции (в годовом выражении она составила 4,1%), и как поведут себя инвестиции в основной капитал при относительно низких ценах и продолжающемся сдерживании денежного предложения. По общему правилу, они должны были бы поддержать общеэкономический рост. Но для этого в первом полугодии им надо расти двузначными темпами, что вызывает немало вопросов в силу неопределенности с источниками финансирования: внешние финансовые рынки почти закрыты, банковский кредит сжимается, бюджетные средства ограничены, нефтегазовые доходы резервируются на случай наступления новой глобальной рецессии. Остаются лишь собственная прибыль и в известной мере средства населения, которое устойчиво демонстрирует снижение склонности к сбережению (темпы прироста депозитов в 2011 году на треть меньше, чем в 2010-ом).
Развилка роста, обозначившаяся к началу этого года и правительственными экономистами, и независимыми экспертами, определяется предельно жестко5 : при сохранении регулятивно-институционального статус-кво темпы экономической динамики будут колебаться вокруг 4% при тенденции к замедлению. Между тем, исполнение государством уже взятых на себя социальных, оборонных, инфраструктурных и т.п. обязательств требует гарантированных годовых темпов в 5,0-5,5%. Без структурных реформ задача эта не решается. Понятно поэтому, что и публикация статьи Владимира Путина, и его последующие высказывания на Форуме «Россия-2012» подверглись взыскательному аналитическому препарированию «по полной программе». Итог закономерен – каждый увидел или не увидел в тексте что-то свое.
Кто-то с удовлетворением отметил, что прежний курс экономической политики будет продолжен с корректировками «в силу вновь открывшихся обстоятельств» вроде обострения международной конкуренции, структурных изменений в глобальной экономике или внутренней коррупции, принявшей уже «системный характер».
Другие увидели ответы, не догоняющие новые вызовы – довольно абстрактную промышленную политику, которая на пороге очередной технологической волны может оказаться предпосылкой массового обесценивания активов; сохранение госкапитализма, все более напоминающего чемодан без ручки – и поддерживать хлопотно, поскольку неэффективность госсектора только нарастает, и бросить трудно, так как по логике вещей многое в госхозяйстве надо было бы подготовить к приватизации, только вот мешают замыслу качество «объектов» и состояние финансовых рынков.
Третьи отметили некоторые из предложенных частных решений по преодолению дефицита «длинных денег», но не нашли ни перспектив, ни тем более параметров модернизации финансовой системы, без которой практически не возможно выйти за пределы темпов сложившейся экономической динамики. Банки, рынки ценных бумаг и капитала, страховое дело, будущее МФЦ, финансовая грамотность населения оказались в объявленной повестке либо на положении пасынков и падчериц, либо и вовсе за ее пределами.
Почти все наблюдатели отметили трудносочетаемость в рецептурном предвыборном коктейле левоцентристских и либеральных идей и лозунгов, размытость адресатов и нехватку механизмов, мотивирующих бизнес и граждан к участию в реализации сформулированных целей и установок.
Как выразился председатель правления ИНСОРа Игорь Юргенс, стиль кандидата №5 «основывается на том, что он констатирует проблему, а когда его спрашивают, как он ее будет решать, он констатирует ее второй раз». Представляется, однако, что причина такой стилистики в том, что в силу расписания и традиций избирательных компаний надо выдавать что-то похожее на ответ, когда до понимания, каким должно стать решение по сути, не пройдено и половины пути. Отсюда и расхождение между формой и содержанием мессиджей.
Определенные фрейдистские оговорки о том, что «правительство должно заниматься руководством экономикой, регулированием и поддержанием бизнеса» (2 февраля на встрече с Виктором Христенко и Денисом Мантуровым) ощущению высокой вероятности реформаторского прорыва не способствуют.
И, тем не менее, за нередко, по меньшей мере, старомодной риторикой, проглядывает и нечто новое. Конкуренция рыночных и государственных институтов в современной глобальной экономике заставляет идти на продолжение действий, начатых Президентом РФ Дмитрием Медведевым и направленных на улучшение инвестклимата. С этой точки зрения предложения Владимира Путина на Форуме «Россия-2012», сфокусированные на существенном повышении уровня правовой защиты предпринимательства и собственности, уже гораздо более соответствовали текущим запросам бизнеса. «На принципиально новом этапе нашего развития» главной его движущей силой, считает Владимир Путин, должны стать «гражданское общество и, прежде всего, его креативный класс». В этой системе координат российский капитал уже может рассчитывать на внимание, адекватное его роли. Сам же премьер анонсировал, что разговор об этом получит продолжение 9 февраля на съезде РСПП.
Вместе с тем, вопросов меньше не становится. Неочевидность успехов генноэкономической инженерии на инвестклиматическом поприще оказывается следствием слабой проработки многих важнейших деталей. Характерный пример тому рамки так называемого «налогового маневра», неизбежность которого в последнее время не раз заявлялась и Дмитрием Медведевым, и Владимиром Путиным.
В статье премьер-министра, в частности, совершенно ясно сказано: «Мы не будем увеличивать налоговую нагрузку на несырьевые сектора – это противоречит всей нашей политике диверсификации экономики». И это весьма позитивный сигнал. Однако возникает вопрос – как это сочетается с обсуждавшимися на совещании у первого вице-премьера Игоря Шувалова возможностью повышения ставки НДС на 2% и возвратом с 2014 года размера страховых взносов с нынешних 30% к 34%? В большинстве своем несырьевые отрасли как раз и производят больше добавленной стоимости, а доля оплаты труда на высокотехнологичных производствах наиболее весома. И это означает, что фискальная нагрузка на них будет только расти, что противоречит задачам модернизации.
Между тем, возможность увеличить изъятие «природной ренты» существует на настоящий момент только в газовой отрасли. Для «нефтянки» они уже исчерпаны. В мониторинге Минэкономразвития об итогах социально-экономического развития РФ в 2011 году прямо говорится: «Снижение темпов роста добычи нефти в 2011 году связанно с недостатком ресурсных мощностей из-за постепенного истощения старых месторождений, замедления темпов вводов в эксплуатацию новых месторождений».
На динамику экспорта российской нефти повлияло не только ухудшение финансового положения в Европе. Незначительный прирост объемов добычи при сохраняющемся стабильном росте внутреннего спроса также стал одной из причин его сокращения. Согласно расчетам Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования8 , объем экспорта нефти в физическом выражении все еще отстает от уровней докризисного 2007 года на 10%, а от уровня 2010-го – на 6 процентов. Тогда как зарубежные поставки газа превысили показатели прошлого года на 5%, и не достигли уровня 2007-го на 3%.
В то же время, по данным Росстата, в ноябре 2011года средние цены приобретения на газ по сравнению с декабрем 2010 года выросли на 13,5 процента. Экспортная цена на газ в ноябре-2011 выросла на 44,2% по сравнению с соответствующим периодом прошлого года, а по сравнению с декабрем-2010 на 45,4%, при этом средняя цена экспортируемого газа была выше цены приобретения на газ на внутреннем рынке в 3,6 раза. По мнению большинства экспертов (например, руководителя ЭЭГ Евсея Гурвича), размена изъятия «природной ренты» в газовой отрасли на снижение общих налогов могла бы в значительной степени компенсировать ослабление конкурентоспособности обрабатывающих отраслей, в том числе из-за подорожания газа и электроэнергии. Несомненно, это могло бы стать важной частью «налогового маневра». Но как раз планы повышения фискальной нагрузки на «Газпром» на протяжении уже более десяти лет и остаются ни к чему не обязывающими «протоколами о намерениях».
Немаловажным фактором повышения доверия бизнеса и граждан, столь необходимого для формирования инвестиционных мотиваций, могла бы стать большая прозрачность расходования налоговых поступлений и усиление бюджетной дисциплины. Однако с этой точки зрения и вызвало вопросы прозвучавшее на Форуме «Россия-2012» предложение премьера о возможном обратном выкупе акций ВТБ, проданных миноритариям в ходе народного IPO. Однажды деньги от приватизации уже пошли не в бюджет, а самому банку. Теперь финансирование обратного выкупа из государственной казны, даже в случае принятия соответствующего специального закона, причем по цене почти вдвое выше текущих котировок может быть воспринято только как нарушение бюджетной дисциплины самим же государством.
Популистские мотивы, к сожалению, доминируют в вопросе о повышении налогов на потребление так называемых предметов роскоши, что на деле выльется в уже запланированный рост акцизов. По оценке Евсея Гурвича, выигрыш от этого в увеличении доходов бюджета на 0,5-1,0% ВВП. Между тем, введение гораздо более эффективного налога на недвижимость, рассчитываемого на основе рыночных цен, вновь отложено как минимум на 2-3 года.
Неопределенности налогового маневра показывают «технологическое» отставание экономической политики, которая остается недостроенной, как система отношений по поводу решений государства между всеми, кого они касаются. Между тем, без этого за структурные реформы лучше и не браться, получится как всегда. Но и откладывать их до бесконечности тоже невозможно. Экономике нужны более высокие степени свободы и гибкости, чтобы противостоять новым вызовам.
Как сообщило 2 февраля ИА «Финмаркет», «дорожные карты» реформ по четырем главным направлениям – налогово-бюджетная и пенсионная реформы, трудовые отношения и деловой климат – в течение месяца будут в «закрытом режиме» (чтобы не повлиять на настроения избирателей) обсуждаться как минимум на четырех совещаниях с участием Дмитрия Медведева и Владимира Путина, профильных вице-премьеров и министров.
Окончательные решения должны быть приняты до формирования нового кабинета министров на основе предложений, сформулированных в проекте Стратегии-2020. Хочется надеяться, что запросы бизнеса и российского гражданского общества на сей раз будут услышаны, а сами реформы пойдут в условиях постоянного диалога власти с их «главными движущими силами».
