"Широкая распространенность наркомании и растущая эпидемия ВИЧ не убедили российское государство в необходимости открыть глаза на катастрофическую проблему наркотиков", - пишет Independent. Но неофициальная группа добровольцев пытается восполнить этот пробел, пишет Шон Уолкер.
Максим Малышев, бывший наркоман, раздает "героинщикам" в московском районе Марьино пакеты с иглами, шприцами, мазями, медикаментами и, для желающих, презервативами. Малышев работает в Фонде им. Андрея Рылькова, единственной организации, действующей в России по программе "снижения вреда".
"Без нас у них нет денег на чистые иглы и шприцы, - утверждает Малышев. - Мы раздаем и другие вещи, такие как салфетки для дезинфекции, различные мази, которые им бы даже в голову не пришло купить". Он полагает, что и сам остался в живых именно благодаря "снижению вреда".
"Снижение вреда" спасает им жизнь, - соглашается Деймон Барретт, заместитель директора лондонской ассоциации Harm Reduction International. - Кроме того, это способствует сокращению преступности, помогает строить сообщества и экономит деньги".
По его словам, все ведомства ООН и большинство стран мира признали, что программа "снижения вреда" работает. Но только не Россия. Чиновники неоднократно давали понять, что они думают об идеях "снижения вреда". "Мы это пробовали, - сказал Евгений Брюн из министерства здравоохранения. - Как ни странно, мы засвидетельствовали скачок в потреблении наркотиков и распространении ВИЧ".
Сторонники "снижения вреда" утверждают, что такой рост официальной статистики естественен, и когда их программы начнут работать, наркоманы, вытесненные на обочину общества, смогут получить доступ к здравоохранению и другим службам.
Ранее программы "снижения вреда" в России финансировались средствами Глобального фонда по борьбе со СПИДом, туберкулезом и малярией. Но в конце прошлого года Россия прекратила получать средства из фонда и теперь является скорее донором, чем получателем. В одночасье финансирование программ "снижения вреда" иссякло, правительство выступает против них, и их почти не осталось.
Источник: Independent
